ЛЕКАРСТВЕННЫЕ РАСТЕНИЯ – растения, содержащие биологически актив. вещества, положительно действующие на организм человека и животных и применяемые с лечеб. целью. Использование человеком Л.р. начато примерно за 3000 лет до н.э. Сведения об их применении в чуваш. народ. медицине обобщены Н.В. Никольским (1929). Сбор и выращивание Л.р. в России на государствен. уровне началось в 17 в., после образования Аптекар. приказа. Планомер. изучение их в Чувашии начато в 40-е гг. 20 в. А.Ф. Тереховым, а затем продолжено А.Д. Плетнёвой-Соколовой и А.Н. Львовой (1951), Г.А. Алексеевым и З.П. Якимовой (1975), преподавателями кафедр биологии и экологии Чуваш. сельскохозяйствен. института (ныне академия) и ботаники Чуваш. государствен. педагогич. института (ныне университет). На земном шаре в лечебных целях используют более 21 тыс. видов растений. В рус. фармакопеи разных времён всего было включено 435 видов Л.р. В СССР в науч. медицине заготавливалось приблизительно 300 видов.

Флора Чувашии насчитывает 286 видов Л.р. Лекарствен. являются как дикорастущие, так и культивируемые растения. Часть Л.р. внесена в Красную книгу Чуваш. Респ. (можжевельник обыкновен., клюква мелкоплод., подбел многолист. и др.). В целях восстановления естествен. популяций Л. р. в Чуваш. государствен. педагогич. университете под руководством Л.П. Тепловой исследованы вопросы возвратного введения в природные растител. сообщества валерианы лекарствен., синюхи голубой. Резерватом семен. материала нек-рых видов таких растений является отдел Л. р. агробиостанции ЧГПУ. В кон. 20 – нач. 21 вв. в Чувашии осуществляется сбор Л.р. по 50 видам и ежегодно заготовляется 40–50 т растител. сырья.

ЛЕКСИКА (от греч. lexikos – относящийся к слову) чувашская – сово­купность слов, словарный состав чувашского языка. Л. современ. чуваш. языка представляет со­бой слож. систему, образуемую различ. по происхождению, сфере употребле­ния, стилистич. значимости группами слов, а также разной степенью смысловой близости или противопоставлен­ности лексич. единиц.

С точки зрения происхождения различается исконная и заимствованная Л. В строго науч. смысле к исконной относятся сло­ва, сохранившиеся в современ. чуваш. языке с праязыкового (прото- или пратюркского) состояния. Это многие имена существительные (хĕр «девушка», вăкăр «бык», кĕмĕл «серебро»), прилагательные (шурă «белый», хĕрлĕ «крас­ный»), числи­тельные (пĕрре «один», тăваттă «четыре», вăтăр «тридцать», çитмĕл «семьдесят»), местоимения (эпĕ «я», çавă «тот»), глаголы (лар «сидеть», вула «чи­тать», хур «класть, положить») и др. ча­сти речи. В обычном, бытовом, понима­нии к исконному пласту Л. относят все сло­ва, заимствован. характер к-рых не осоз­наётся носителями языка.

В лексич. запасе современ. чуваш. языка выделяются разновремен. прямые и опосредован. другими промежуточными языками за­имствования из многих языков: (восточно)-иран. (тына «тёлка» < иран. *dhainа- «самка животных»; тăвара «творог» < иран, tuiri- «створожившееся молоко»; пÿ «князь, господин» < иран. baga «бог, господин»; ункă «кольцо» < иран. *anka- «кривизна, круг» и др.), восходящие к праязыковой эпохе; самодийские (хыр «со­сна» – *ka°it-iyi «сосна» и др.), алан. (каврăç «ясень», кил «дом», çерçи «воро­бей»), греч. (пашалу «лепёшка», калăм – название весен. новогод. праздника) древнеболгар. эпохи; араб. (мыскара «потеха», хыпар «известие», хырçă «подать»), персид. (чун «душа», сунтал «наковальня», пур­çăн «шёлк», чÿрече «окно»), (золотоордынско)-кыпчак. (хурăнташ «родственник», юнашар «рядом», хурал «охрана, стража»), монгол. (евчĕ «сводник», илпек «изобилие», нăхта «недоуздок», путене «перепел», хÿхĕм «красивый»), перм. (удмурт.) (кĕтмел «брусника», ленкес «туесок», пăши «лось», пилеш «рябина») и др. среднеболгар. эпохи. Большинство слов араб., персид. и монгол. происхождения проникло в эту эпоху через золотоордынско-кыпчак. по­средство.

В период Казан. ханства в лексич. систему чуваш. языка начали активно прони­кать татар. заим­ствования (акăш «лебедь», акшар «известь», енчĕк «ко­шелёк», кантăк «окно, стек­ло», явлăк «платок» и т.д.), в чис­ле к-рых много слов арабских (авал «в старину», айăп «вина», айван «наивный», масар «кладбище», мăскал «зо­лотник» и т.д.), персид. (ампар «амбар», аçтаха «дракон», еткер «наследие», йĕтес «дужка», калемпĕр «тмин» и т.д.), монгол. и др. происхождения. Процесс проникновения татаризмов, происходивший в разные периоды с различ. интенсивностью, продолжается.

С нач. 17 в. в низовых говорах складывается довольно мощный пласт заимствований из запад. (мишар.) диалекта татар. языка в результате интенсив. контактов с мишарями и частич. ассимиляции последних.

В верховых говорах выявля­ется значител. пласт субстратной лекси­ки марийского происхождения (ăртака «пе­репрелый», вăшка «пышный, мягкий хлеб», йĕлĕ «дождевой червь», кăнăш «мусор», мĕнем «подпол», эртнĕ «берестяный кузовок» и т.д.), небольшая часть к-рых проникла в общенарод. язык (кĕпшĕл «сойка», кăткă «муравей», лĕкĕ «перхоть», лутра «приземистый», сăсăл «отруби», ÿпре «мошкара», шанкă «хворост», шĕкĕ «короед» и т.д.).

Начиная с сер. 16 в. активно проникают рус. заим­ствования, значител. часть их состав­ляет Л. интернационал. характера, к-рая особенно интенсивно поступа­ла в совет. период.

Словар. состав общенационал. чуваш. литератур. языка обогащается за счёт диалект. слов, употребление к-рых первоначально было ограничено отдел. территориал. говорами. Нек-рые из этих слов сохраняют локал. отпечаток и квалифицируются как диалектизмы.

С точки зрения плана содержания в Л. выделяются знаменательные и служебные, абстрактные и кон­кретные слова. Знаменател. слова об­ладают номинатив. функцией, способны выражать понятия и выступать в роли членов предложения; служеб. слова лишены этих признаков. Абстракт. слова несут обобщён. значение, конкрет. – предмет., веществен. значение.

В лексич. системе любого языка выделяются синонимы – слова, близкие или совпадающие по значению, но звучащие по-разному (тутăр – явлăк «платок», юмах – халап «сказка»), антонимы – слова, противополож. по значению (ырă «добро» – усал «зло», шурă «белый» – хура «чёрный»; кил «приходить» – кай «уходить»), гипонимы – слова, организован. в систему по принципу подчинения значений (юман «дуб» – йывăç «дерево» – ÿсен-тăран «растение»). Семантич. взаимоотношения слов лежат в основе различ. типов лексико-семантич. группировок – синонимических, антонимических, тематиче­ских и т.п.

С точки зрения плана выражения в Л. выделяются омонимы – слова, оди­наковые по произношению, но не связан. по значению (хур «гусь», хур «оби­да, оскорбление», хур «локоть»); омо­графы – слова, одинаковые по написа­нию, но различающиеся по произно­шению (атти «отец, отче» – атти «его сапог»); омофоны – слова, различающиеся по написанию, но совпадающие по произношению (сут «продавать» – суд «суд»); омоформы – грамматич. формы слов, совпадающие по звуковому облику (çыран «берег» – çыран «ты пишешь»); паронимы – слова, сближаемые по фонетико-графическому и морфемному составу (хыткан «худощавый» – хытакан «твердеющий»).

Основным средством фиксации Л. служат словари, теория и практика составле­ния к-рых относится к компетенции лексикографии (см. Лексикография чувашская). Происхождение слов в языке изучает этимология. Словар. со­став языка в целом, его сис­тем. организацию, состав с точки зрения происхождения, стилистич. окраску слов, историч. изменения в Л. и т.п. изучает лексикология.

ЛЕКСИКОГРАФИЯ ЧУВАШСКАЯ (от греч. lexikоs – относящийся к слову и graph – пишу) – раздел языкознания, занимающийся теорией и практикой составления словарей. Предыстория Л.ч. относится к 18 в., когда перечни чуваш. слов включались в многоязыч. словари, подготовлен. учёными и служителями культа для сбора и изучения лексики народов Росс. империи. Из них опубликованы «Описание трёх живущих в Ка­занской губернии языческих народов, яко то: черемис, чувашей и вотяков...» Г.Ф. Миллера (СПб., немец. издание 1759; содержит 313 чуваш. слов) и «Сравнительные словари всех языков и наречий...» под ред. П.С. Палласа (СПб., т. 1, 1787; т. 2, 1789; 285 чуваш. слов). Сохранились рукопис. словар. собрания 18 в., наиболее значител. из них – «Словарь языков разных народов, в Нижегородской епархии обитающих, именно: россиян, татар, чуваш, мордвы и черемис...», составлен. под руководством епископа Дамаскина. С рус. языка на чуваш. здесь переведено ок. 11 тыс. слов и сочетаний, в т.ч. много искусственно сочинён., не встречающихся в речи.

Материалы по чуваш. языку содержатся в рукопис. фондах нек-рых зарубеж. науч. центров. Для указан. трудов характерны несовершенство передачи звукового облика чуваш. слов и др. погрешности. Однако они имеют большую историч. ценность. В частности, в них зафиксировано много слов, вышедших ныне из употребления. Особый интерес представляет рукопись русско-чуваш. и чувашско-швед. словарей А. Альквиста (Хельсинки).

В словар. приложениях к книге «Сочинения, принадлежащие к грамматике чувашского языка» (1769) представлено более 1300 чуваш. слов с переводом на рус. язык. Словар. часть следующей чуваш. грамматики, вышедшей под названием «Начертание правил чувашского языка и словарь, составленные для духовных училищ Казанской епархии» (автор В.П. Вишневский. Казань, 1836), содержит ок. 3 тыс. заглав. чуваш. слов. Опыты создания русско-чуваш. словаря представлены в рукописях 18 в.: «Слова, взятые из французских разго­воров, российские с чувашскими...» и «Словарь языка чувашского». В кон. 19 – нач. 20 вв. в словар. работу включа­ются сами носители чуваш. языка и ли­ца, хорошо им владеющие. Широкую известность получили такие труды, как «Корневой чувашско-русский словарь» (автор Н.И. Золотницкий. Казань, 1875); книга Н.А. Лебедева «Пособие к изучению чувашского языка» с чувашско-рус. словарём (Казань, 1894); достаточно полный и совершенный «Чувашский словарь» Х. Паасонена (1908); «Русско-чувашский словарь» Н.В. Никольского (Казань, 1909), его же «Чувашско-русский словарь» (Казань, 1919) и др. С этого времени начали развиваться как особые отрасли словар. дела учеб., тер­минологич., ономастич. лексико­гра­фии.

В Л. ч. 1920–30-х гг. значител. место заняли «Русско-чувашский учебный словарь» под редакцией Т.М. Матвеева (Ч., 1931; ок. 7 тыс. слов) и «Чувашско-русский словарь» В.Г. Егорова (Ч., 1936; ок. 25 тыс. слов). В них намечены первые шаги по норматив. отбору и функционально-стилевой характеристике слов, выработке и реализации принципов и методов словар. дела на основе опыта отечествен. лексикографии.

Особая эпоха в развитии Л.ч. – 17-том. «Словарь чувашского языка», составленный Н.И. Ашмариным, – сокровищница чуваш. языка и культуры. Последующее развитие Л.ч. во многом базируется на этом словаре. 2-я пол. 20 в. характеризуется разработкой новых типов словарей, повышением их науч. и методич. уровня. Наиболее значительны работы В.Г. Егорова: 2-е, существенно переработан. издание «Чувашско-русского словаря» (1954), два издания «Русско-чувашского словаря» учеб. типа (1960, 1972), «Этимологический словарь чувашского языка» (1964). В Москве изданы 2 больших русско-чуваш. словаря: в 1951 под редакцией Н.К. Дмитриева, в 1971 под редакцией И.А. Андреева и Н.П. Петрова. Там же вышли полные чувашско-рус. словари: в 1961 под редакцией М.Я. Сироткина; в 1982 и 1985 под редакцией М.И. Скворцова. Новыми типами словарей были «Диалекто­логический словарь чувашского языка» Л.П. Сергеева (1968), выполнен. под его руководством «Обратный словарь чувашского языка» (1985), «Краткий русско-чувашский фразеологический словарь» М.Ф. Чернова (1974), тематич. «Чувашско-русский словарь» М.И. Скворцова (1989, 1996), его же «Русско-чувашско-венгерский разговорник» (1981). Историко-этимологич. направление продолжено работами М.Р. Федотова «Этимологический словарь чувашского языка» в 2-х т. (1996) и «Словарь чувашских нехристианских личных имён» (1998). Издавались терминологич. словари, включая энциклопедич. типа (см. Терминология чувашская) и краткие учеб. словари, «Русско-чуваш­ско-английский словарь» В.Н. Шашкова и Н.В. Шашкова (1994, 1996, 2006), «Чувашско-турецко-русский разговорник» Г.А. Дегтярёва и Э.Е. Лебедева (1996).

В нач. 21 в. вышли в свет «Орфографический словарь чувашского языка» (2002), «Православный русско-чуваш­ский словарь» В.Г. Григорьева (Енеш) (2003), «Чувашско-русский и русско-чувашский словарь» (1999, 2003, 2006), «Русско-чувашский словарь» М.И. Скворцова и А.В. Скворцовой (2002), «Неологический словарь чувашского языка» Г.А. Дегтярёва (Т. 1, 2003; Т. 2, 2017), «Русско-чу­ваш­ский словарь социальной лек­си­ки» М.И. Скворцова (2004), «Диалек­тологический словарь приуральских говоров чувашского языка» Л.В. Власовой и Н.И. Егорова (2004), «Русско-чувашский словарь юриди­чес­ких терминов» М.И. Скворцова и Д.Ф. Семёнова (2006), «Русско-чувашский словарь заимст­вованных слов» Л.Д. Башкирова и М.И. Скворцова (2006), «Толковый словарь чувашского языка (Чăваш чĕлхин ăнлантаруллă сăмах кĕнеки)» Г.А. Дегтярёва и др. (Т. 1, 2011; Т. 2, 2013; Т. 3, 2016; Т. 4, 2020), «Русско-чувашский словарь» М.И. Скворцова (в 2 томах, 2012), «Толковый словарь фразеологизмов чувашского языка (Чăваш фразеологийĕн ăнлантаруллă сăмах кĕнеки)» Г.И. Фёдорова (Т. 1, 2016; Т. 2, 2017), «Чувашско-русский словарь» М.И. Скворцова (Т. 1, 2021; Т. 2, 2022), «Тематический диалектологический словарь чувашского языка: названия животных и растений» (Т. 1, 2021) и др.

Базой для разработки теоретич. проблем Л.ч. и подготовки словарей является Генерал. словар. картотека Чуваш. государствен. института гуманитар. наук, насчитывающая ок. 2 млн карточек.

Продолжается разработка таких важных для развития и функционирования чуваш. литератур. языка пособий, как терминологич. словари на современ. основе, толковый, фразеологич., ономастич., орфографич. и др. Новым для Л.ч. является расширение круга языков, сопоставляемых с чуваш., разработка теории и методики словар. дела. Свидетельством неослабевающего интереса зарубеж. лингвистов к чуваш. языку являются опубликован. в разных странах чуваш. словари и лексиконы – приложения к науч. трудам.

Ведётся работа по подготовке электрон. вариантов (версий) чуваш. словарей с размещением в Интернете. В качестве первого опыта выбран перевод на электрон. носители информации 17-том. «Словаря чувашского языка» Н.И. Ашмарина.

ЛЕМАН Альберт Семёнович [7.7.1915, г. Вольск, Саратов. губ. (ныне Саратов. обл.) – 3.12.1998, Москва] – композитор, пианист, педагог. Окончил Ленинград. консерваторию (класс композиции М.Ф. Гнесина, 1940; класс фортепиано В.В. Нильсона, 1941). В 1941–42 заведовал музыкал. отделом Управления по делам искусств исполкома Ленинград. город. совета. В апреле 1942 эвакуирован в Казань, репрессирован (1942–45). В 1945–69 преподаватель композиции и фортепиано в Казан. государствен. консерватории (в 1948–49, 1961–69 заведовал кафедрой теории музыки и композиции, с 1961 – профессор, в 1964–67 – проректор). В 1969–71 – профессор Ленинград. и Петрозавод., в 1971–98 – Моск. консерваторий (в 1972–97 зав. кафедрой композиции). Автор симфоний, концертов для скрипки с оркестром, для фортепиано с оркестром, для органа, альта и камер. оркестра, ораторий «Песнь Поморья», «Атланты», «Сказ о Ленине», камер. вокал. и инструментал. произведений и др.

Л. внёс большой вклад в подготовку национал. композитор. кадров для Татар., Чуваш., Мордов., Марийской, Удмурт., Тувин. и др. республик России. Его ученики Т.И. Фандеев, Ф.С. Василь­ев, М.А. Алексеев, А.А. Петров стали ведущими чуваш. композиторами.

Заслуженный деятель искусств РСФСР (1957), заслуженный деятель искусств Чуваш. АССР (1965), народный артист РСФСР (1968). Лауреат Государственной премии СССР (1952).

ЛЕМЕШЕВСКАЯ Елена Геннадьевна (р. 8.6.1962, г. Мончегорск Мурман. обл.) – балерина. Окончила Ленинград. академич. хореографич. училище им. А.Я. Вагановой (1980), Росс. академию театрал. искусства (2013). С 1980 солистка Чуваш. государствен. театра оперы и балета. Имеет обшир. репертуар, включающий ведущие классич. партии: Жизель («Жизель» А. Адана); Одетта-Одиллия, Аврора, Маша («Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик» П.И. Чайковского); Китри, Никия и Гамзатти («Дон Кихот», «Баядерка» Л. Минкуса). Среди сольных партий – Фея Бриллиантов, Фея Искренности, Фея Золота («Спящая красавица»), Дикарка (Индусский танец, «Баядерка»), Вакханка («Вальпургиева ночь» из оперы «Фауст» Ш. Гуно), Чага («Половецкие пляски» из оперы «Князь Игорь» А.П. Бородина).

Присущее Л. чувство стиля позволяет ей одинаково свободно ощущать себя в хореографии разных эпох и направлений, актёр. талант делает её сценич. выступления яркими, запоминающимися. Работавшие в театре балетмейстеры разнообразно использовали творческие возможности Л. в своих постановках. Ей поручаются ведущие партии: Береника («Египетские ночи» А.С. Аренского), Ше­херазада и Нурида («Тысяча и одна ночь» Ф. Амирова). Линию колоритных испан. образов, начавшуюся с партии Марилены («Болеро» в постановке А.Л. Андреева), продолжают Кармен («Кармен-сюита» в постановке В.Н. Трощенко), Арлезианка («Арлезианка» в постановке Э.А. Смирнова). Разнохарактерны и пластически выверены партии Л. в балетах на музыку композиторов 20 в.: Ева («Сотворение мира» А.П. Петрова), Бесс («Порги и Бесс» в постановке Р.Г. Ибату­ллина на муз. Дж. Гершвина), Анфиса («Женитьба Бальзаминова» в постановке В.А. Бударина на муз. В.А. Гаврилина), Маргарита («Зора», музыка Л.В. Чекушкиной, хореография и постановка В.Н. Трощенко), Джульетта, Абби («Ромео и Джульетта», «Любовь под вя­зами», хореография и постановка Ю.В. Пуза­кова на муз. С. Барбера и Л. Бернстайна), Злюка («Золушка» С.С. Прокофьева в постановке Б.В. Бланкова). Дар перевоплощения широко реализуется в балете Р.К. Щедрина «Конёк-Горбунок» (хореография и постановка Б.И. Мягкова), где она исполняет партии Царь-девицы, Водяницы, Жар-птицы, Кобы­лицы. Творческий потенциал солистки находит выражение в рок-балетах «451° по Фаренгейту» (Кларисса, на музыку С. Корнилова, хореография и постановка Р.Г. Ибатуллина), «Полёт в Шанхай» (Властительница, на музыку Ж.-М. Жара, хореография и постановка В.Н. Трощенко). Мастерство Л. проявляется и на концерт. эстраде, в её репертуаре «Цыган­ская венгерка» (на музыку Б.И. Фомина, хореография А.Л. Андреева, Н.М. Стуколкиной), сцена из балета «Онегин» (на музыку П.И. Чайковского, хореография Дж. Крэнко), «Тарантелла» (на музыку Л.М. Готшалка, хореография Дж. Баланчина), ряд хореографич. композиций А.Г. Сапаева. Гастролировала в Швеции, Швейцарии, Австрии, Германии, Франции, Египте, Португалии, Голландии, Испании, США, Перу. Лауреат Чуваш. республикан.  конкурса театрал. искусства «Чĕнтĕрлĕ чаршав» (Узорчатый занавес, 2001, 2013).

Заслуженная артистка Чуваш. АССР (1987), заслуженная артистка Росс. Фед. (1992). Награждена медалью ордена «За заслуги перед Чувашской Республикой».

ЛЁН (Linum), йĕтĕн – род травя­нистых растений семейства льновых. Плод – коробочка. Ок. 250 видов. На территории Европейской России произрастает 10 видов. В Чуваш. Респ. известно 3 вида.

Л. слабительный (L. catharticum), вар витти йĕтĕнĕ – многолет., реже одно- и двулет. растение высотой 5–30 см, с тонкими корнем и стеблем, вверху вильчато разветвлённым. Листья супротив. (верхние – часто очерёдные), по краю реснитчато-шероховатые. Цветёт в июне–сентябре. Цветки немногочислен. в полузонтиках, на длин. цветоножках, до цветения поникающие. Лепестки длиной ок. 5 мм, белые, с жёлтым пятном при основании. Чашелистики в верх. половине с железистыми волосками. Растёт на сыроватых лугах, в разрежен. лесах, окраинах болот. В Чуваш. Респ. отмечался в нагор. дубравах, на торфяных лесных склонах в Чебоксар. р-не. Лекарственное (слабительное). Включён в Красную книгу со статусом 4-й категории (вид с неопределён. статусом).

Л. жёлтый (L. flavum), сарă йĕ­тĕн – многолетник высотой 15–60 см, с маловетвистыми, ребристыми, густо олиствен. стеблями. Листья очерёдные, с 3–5 жилками, с парой железок у основания. Цветёт в июне–июле. Цветки длиной 1,5–2,5 см, ярко-жёлтые, собраны в щитковид. соцветие. Распространён в чернозём. полосе, севернее – редко. Найден на остепнён. склонах в Порец. р-не. Жирномасличное, декоративное растение. Включён в Красную книгу Чуваш. Респ. со статусом 3-й категории (уязвимый вид).

Л. обыкновенный, или Л. культурный (L. usitatissimum), тăсмак йĕтĕн, кăтра йĕтĕн, тĕмлĕ йĕ­тĕн имеет 5 подвидов, в т.ч. Л. евразий­ский, имеющий, в свою очередь, 4 разновидности, один из них Л.-долгунец – высокорослое (от 60 до 120 см и более) однолет. одностебел. растение, ветвится только в верх. части стебля, листья ланцет., сидячие, с 3 жилками. Цветки правильные, пятерного типа, с голубыми, розовыми или белыми лепестками. Плод – пятигнёздная коробочка, в к-рых развивается до 10 семян. Из льняного волокна (в стеблях его 20–28%) изготавливают ткани, из костры делают изоляцион. материалы и строител. плиты. Семена Л. содержат высыхающее масло (35–42%), к-рое широко применяется в лакокрасоч., мыловарен., бумаж., электротехнич. промышленности, а также в медицине и парфюмерии, незначител. часть используется в пищу.

В Чувашии Л. выращивался для изготовления тканей и выработки масла. С кон. 50-х гг. 20 в. в связи с распространением в текстил. промышленности синтетич. волокон площади под технич. культурами сократились.

ЛЕНА (хутор Эштек с 1926; Эштеккарем, 1935; Лена, с 1940), Ленăяль (Ештеккарем хуттăрĕ, 1927; Ленă выççăлкки, 1948) – посёлок (выселок, 1948) в Ядрин. р-не, Малокарачкин. сел. поселения. Расстояние до Чебоксар 72 км, до райцентра 41 км, до ж.-д. станции 72 км. Расположен у границы с Респ. Марий Эл. Возник во 2-й пол. 1920-х гг. Жители – чуваши. В 1930 образован колхоз «Ле­на» («Ворошилов» с 1930). В составе Малокарачкин. волости Ядрин. у. в 1926–27, Татаркасин. р-на – 1927–39, Сундыр. – 1939–62, Ядрин. – с 1962. Число дворов и жителей: в 1927 – 7 чел.; 1939 – 7 муж., 18 жен.; 1979 – 9 муж., 11 жен.; 2002 – 5 дворов, 5 чел.: 2 муж., 3 жен.; 2010 – 4 част. домохозяйства, 5 чел.: 3 муж., 2 жен. Функционирует СХПК «Заря» (2010). 

ЛЕНГИПРОГОР – см. Российский государственный научно-исследовательский проектный институт урбанистики.

ЛЕНЕЦ (Thesium) – род травянистых растений семейства санталовых. Полупаразиты (паразитируют на корнях растений). Цветки мелкие, зеленоватые, обоеполые, одиноч., пазушные. Плод орешковидный. На территории Европейской России 5 видов; в Чувашии 2 вида.

Л. полевой (T. arvense) – многолетник с веретеновид. многоглавым корнем и несколькими бороздчатыми стеблями высотой 15–35 см, ветвистыми от основания. Соцветие кистевид., цветоносы в 2–4 раза превышают плод. Цветки у основания с одним прицветником и двумя более короткими прицветничками. Околоцветник длиной 2,5–3 мм, колокольчатый, надрезан. на 5 ланцетовид. долей, внутри белый. Цветёт в мае–июне. Распространён в чернозём. полосе, на лёгких или извест­ковых почвах, севернее – редко; встречается по остепнён. склонам, опушкам, железнодорож. насыпям. Включён в Красную книгу Чуваш. Респ. со статусом 4-й категории (вид с неопределён. статусом).

Л. бесприцветничковый (T. еb­rac­teatum) – многолетник с длин. пол­зучими подзем. побегами, высотой 8–30 см. Отличается отсутствием прицветничков (цветки у основания только с одним прицветником). Растёт в борах, на сухих лугах, полянах и опушках. Цветёт в мае–июне. Распространён в основном в чернозём. полосе; в Чуваш. Респ. встречается редко, в северо- и юго-восточ. части.

ЛЁНИН Александр Васильевич [4.8.1915, с. Иваньково-Дурасово Алатыр. у. (ны­не Иваньково-Ленино Алатыр. р-на) – 13.7.1984, там же] – организатор производства, Герой Социалистического Труда. Участник Вел. Отечеств. войны (1942–43). Председатель колхоза «Красный луч» Алатыр. р-на (1951–76). Руководимый им колхоз был известен высокими урожаями сельскохозяйствен. культур и продуктивностью животноводства. На средства колхоза были построены Дом культуры, дет. ясли, больница, жилые дома. Указом Президиума Верх. Совета СССР от 23 июня 1966 за большие заслуги в организации сельскохозяйствен. произ­водства ему присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Награждён орденами Ленина, Октябрьской Революции, Красной Звезды, медалями. Занесён в Почётную Книгу Трудовой Славы и Героизма Чуваш. АССР (1965).